Документ. Письмо Каминского М.Н. Мазуруку Илье Павловичу, заслуженному полярному лётчику, Герою Советского Союза, генералу-майору Военно-Морской Авиации — 16231306

Письмо написано Каминским из Антарктиды с борта дизель/электрохода "Обь". Достаточно много места в письме уделяется рассуждениям о лостоинсвах и недостатках Мазурука. Он во много раз более яркая и одаренная личность, и его сияние ослепляло не только других, но и его самого, не позволяя иногда правильно оценивать своих спутников по труду. На это накладывались такие качества, как эмоциональность, неустойчивость в своих оценках и суждениях, способность поддоваться чужим влияниям, вспыльчивость и слепота в гневе. Откровенность Каминского продиктована его уверенность в своем будущем, независимотью от кого бы то ни было. Каминский сравнивает поход 1956-57гг. с нынешним. В том походе все жили коллективно, всегда были в курсе всех затруднений, всю дорогу учились, нынче же коллектив является исполнителем чужой, не всегда понятной и не всегда разумной, воли. То, что трудолюбивый, выносливый, смелый, достаточно умный, Михаленко К.Ф. - бездарный организатор и посредственность в командирском качестве, подтверждает тот факт, как была организована разгрузка судна, в результате которой ушел под воду самолет Н-640, а ещё два самолета - Як-12 и Ли-2 были значительно повреждены. Каминский пишет о работе лётчиков Морской экспедиции: организация астропунктов, патрулирование трассы, посадки возле тракторов, увяхших в снегу. В отношении зимовки на Мирном Каминский пишет, что прошла она благополучно, хотя были ситуации, когда приходилось вылетть "на купол"(станции Пионерская и Комсомольская) для спасения людей. Вылеты совершали лётчики отряда Антарктической экспедиции Миньков и Москаленко. Москаленко называют в отряде железным полковником, пишет далее Каминский: он после отъезда Зубова не выдал наи на один самолет ни грамма спирта. В итоге с этим фактом примирились и даже были довольны. Москаленко доверяет лётчикам, не отнимает инициативы и заработка, берет на себя трудные задачи, летит один, в то время как с другими летают вторые пилоты. Он удержал моральное состояние отряда на высоком уровне, не допуская ничего такого, что вызвало бы зависть или недоброжелательство. Однако у Москаленко на лицо нервное заболевание: во-первых, он травмирован тем, что не отвечают на его ходатайство о предоставлении жилплощади в Москве и вынужден ездить на работу из Быково; во-вторых, много обид претерпел во время зимовки от руководства. Несколько слов о Колошенко и Ерохове: им было предложено поработать в Морской экспедиции, на что было вначале дано согласие, но потом, когда их стали называть рвачами и шкурниками, отказались. У Колошенко высоко развито чувство собственного достоинства, он имеет свой авторитет, он действительно большой мастер в своем деле, человек творческого труда, и, как полагает Каминский, если не убьется, то вскоре станет заметной величиной на нашем небосклоне. Шевелев обещал ему полёты на реактивном верталете, который будет на атомном ледоколе. (О Колошенко см. карточки №№ 407, 408, 409). В отряде Москаленко полет по каждому экипажу достиг 1000 часов. Своей работой Москаленко по праву гордится и желчно настроен против морского отряда, как рвачей, сезонников. (См. кар. № 731). Каминский пишет о работе Петрова: он сбрасывает по 14 бочек, летая на ИЛе. Толстиковцы (участники экспедиции под руководством Толстикова) настроены открывать ст. Советская. Каминский полагает, что при современном уровне оснащения новые тягочи и тракторы с наддувом и широкими гусеницами - у них это получится. В письме упоминается имя парторга прошлой зимовки Мещерина Виталия Дмитриевича. Человек уравновешенный, справедливый, он является центром зимовки, к нему все шли. Письмо написано на пишущей машинке под копирку и является вторым экземпляром. Часть строк отчеркнуты простым карандашом. Карандашом же проставлены страницы, сделана подпись в конце письма, а также надпись вверху первой страницы: "Копия письма Мазуруку 1957 г." Текст занимает семь первых страниц.